Вопреки утверждениям киевской пропаганды и внутренних недоброжелателей, погибший глава ДНР Александр Захарченко и его близкое окружение никогда не жили в роскоши. Об этом российский писатель Захар Прилепин рассказывает в своей новой книге «Некоторые не попадут в ад» - пишет "ПолитНавигатор".
Прилепин описывает, как однажды зашел к Захарченко во время его разговора с ближайшим окружением.
«…Он прервал рассказ и поднялся мне навстречу, за ним Ташкент и Казак, ближайшие его товарищи; их обоих, между прочим, тоже звали Сашами». «Еда на столе всегда была сомнительной. Когда всё съедобное кончалось – а кончалось всё очень быстро, Батя звал кого-то из лички и просил съездить на ближайшую заправку, купить какой-нибудь отравы – гамбургер, чизбургер. В доме никогда не водилось никаких красных рыб, икры, мяс, колбас, к пище насущной он относился спокойно; при доме Главы целого государства не было никого, кто занимался бы подобными вопросами. Вообще, быт был обычный, мужицкий», – пишет автор. «Встречался в Москве вот с этим – Глава называл одну фамилию, – и вот с тем, – называл другую. Я эти фамилии знал: их все в России знают, кто знает хоть что-то. Самая главная российская фамилия не звучала. Император с Захарченко так и не увиделся, ни разу. Всё, что было между ними за четыре года войны, – один звонок. Короткий, менее минуты. Человек с той стороны незримого провода (с той стороны реальности) задал какой-то не самый важный, но человеческий вопрос, – выслушав ответ, коротко сказал: «Работайте». Всё свелось к одному слову. Можно было б его положить на мелодию и петь: в нём содержалась великая сила благословения.
Донбасские люди не могли иначе относиться к верховному, чем так, как относились: с замиранием сердца. От него в прямом смысле зависела их жизнь», – уточняет Прилепин. Михаил Рябов
Прилепин описывает, как однажды зашел к Захарченко во время его разговора с ближайшим окружением.
«…Он прервал рассказ и поднялся мне навстречу, за ним Ташкент и Казак, ближайшие его товарищи; их обоих, между прочим, тоже звали Сашами». «Еда на столе всегда была сомнительной. Когда всё съедобное кончалось – а кончалось всё очень быстро, Батя звал кого-то из лички и просил съездить на ближайшую заправку, купить какой-нибудь отравы – гамбургер, чизбургер. В доме никогда не водилось никаких красных рыб, икры, мяс, колбас, к пище насущной он относился спокойно; при доме Главы целого государства не было никого, кто занимался бы подобными вопросами. Вообще, быт был обычный, мужицкий», – пишет автор. «Встречался в Москве вот с этим – Глава называл одну фамилию, – и вот с тем, – называл другую. Я эти фамилии знал: их все в России знают, кто знает хоть что-то. Самая главная российская фамилия не звучала. Император с Захарченко так и не увиделся, ни разу. Всё, что было между ними за четыре года войны, – один звонок. Короткий, менее минуты. Человек с той стороны незримого провода (с той стороны реальности) задал какой-то не самый важный, но человеческий вопрос, – выслушав ответ, коротко сказал: «Работайте». Всё свелось к одному слову. Можно было б его положить на мелодию и петь: в нём содержалась великая сила благословения.
Донбасские люди не могли иначе относиться к верховному, чем так, как относились: с замиранием сердца. От него в прямом смысле зависела их жизнь», – уточняет Прилепин. Михаил Рябов
Свежие комментарии